Небо и Земля

                                             (роман)

                  “Если бы мне сказали, что завтра наступит 

               конец света, то еще сегодня я посадил бы дерево.»

                                                            I

 Когда-нибудь все приходит к своему логическому концу; умирают растения, животные, люди – и даже звезды. Умирают целые миры. И наш мир – совсем не исключение.

 Там, где раньше цвели деревья, текли реки, в океанах бурлила жизнь – теперь нет ничего, кроме бесконечной пустыни, выжженной лучами умирающего солнца. Бесчисленные землетрясения, извержения вулканов скоро должны были превратить Землю в раскаленный, безжизненный шар. Умирали растения. Умирали животные. Скоро черед человека.

 Кому, как ни Джорджу было знать это.

 Из его обсерватории было прекрасно видно, что происходит с солнцем. Он записывал свои наблюдения каждый день – ровным, уверенным почерком. Словно капитан корабля – последние записи в бортовой журнал. Джордж давно уже был в курсе, что конец неизбежен – и словно приговоренный к смерти, знал, сколько примерно ему осталось. Смерть могла прийти раньше предполагаемого срока – но ни в коем случае не позже. Был предел.

 Обсерватория давно стала его домом; он считал чудом тот факт, что она уцелела, в то время как на всех континентах рушились небоскребы, офисные центры, жилые дома. Космодром, где он и его коллеги работали над созданием  межзвездного корабля, тоже был разрушен. Казалось, что вместе с ним умерла последняя надежда на спасение - ведь лучшие конструкторы навсегда погребены под каменными плитами. Джордж остался один.

 Это был последний космодром на Земле. Успел ли кто-нибудь покинуть обреченную планету?

 Те, кто выбил для себя в кровавой давке право на жизнь – да.

 Одно утешение все-таки оставалось – была связь; у Монморанси (так звучала его фамилия) остался чудом уцелевший, старенький радиоприемник. Джордж ежедневно  выходил на связь, не теряя надежды на то, что кто-нибудь услышит его – и возможно, найдет убежище в огромном, пустом здании обсерватории.

 Каждый день он отправлял в пустоту одну и ту же фразу: « Если кто-нибудь слышит меня, отзовитесь. Мои координаты - 44,8349 северной широты, - 0,5260 восточной долготы»

 Приемник молчал. День за днем. Месяц за месяцем. Год за годом. И никто не знал, что связь – не единственное утешение в жизни Джорджа Монморанси. Тайна заключалась в том, что вот уже четыре года  он буквально собирал из обломков то, что осталось от звездолета.  Катастрофически не хватало рабочих рук. Монморанси приходилось не спать сутками, чтобы как-то компенсировать эту нехватку. Его занятие было тайной – но только потому, что Джорджу было некому рассказать о нем.

 Сегодня солнечный диск был особенно активен. Яркие вспышки на поверхности светила выбрасывали в космос огромные потоки смертоносного излучения. Солнечный ветер усиливался едва ли не с каждым днем. Еще немного, и атмосфера Земли не сможет защищать последних оставшихся на планете от радиации. У людей (наверняка есть еще кто-то кроме него) есть два, может быть, три года.

 Джордж никогда не видел Землю живой и цветущей. Когда он родился (а произошло это 25 лет назад), она уже была почти такой же, как и сейчас. Спастись от нещадно жарящего солнца можно было только тогда, когда оно опускалось за линию горизонта. И наступала ночь. Небо, усыпанное яркими звездами, созвездиями, туманностями – манило своей прохладой; обещало новую жизнь. Обещало то, чего Монморанси не видел ни разу с момента своего рождения –  зелень листвы, прохладное дуновение ветра, блеск мягких солнечных лучей в водах широких рек… Иногда это казалось ему нереальной сказкой. Но то, что он видел в свой телескоп – раз за разом окрыляло его новыми надеждами. Он выберется отсюда, обязательно выберется. Вот только улетать одному не хотелось. И помощь… нужна была помощь.  Хотя бы одна лишняя пара рук, и процесс пошел бы в два раза быстрее. В два раза!

 Возможно, в одиночку он не успеет – и когда последняя деталь окажется на своем месте, станет уже слишком поздно.

 Монморанси не спал четверо суток. Глаза так и закрывались – сами собой.

 - Если кто-нибудь слышит меня, отзовитесь. Мои координаты - 44,8349 северной широты, - 0,5260 восточной долготы. Здесь вы найдете убежище и воду –  в сотый, а может, и в тысячный раз он передавал один и тот же сигнал. Один и тот же.

 Полдень. Сегодня было особенно жарко.

 Монморанси осторожно прикрыл один глаз – и склонился над окуляром телескопа.

 Приемник он оставил включенным. Джордж был почти уверен, что как обычно, ему никто не ответит. Но всегда оставалось что-то, что заставляло его раз за разом передавать сигнал. Что-то, что заставляло его работать, не покладая рук, не спать сутками, думать только о недостроенном звездолете. Всего два слова творили чудеса.

 «Может быть».

 Яркая вспышка на солнце. Черное пятно. Пальцы соскользнули с металлической поверхности вниз, ресницы сомкнулись – и Джордж, соскользнув с табурета, упал на каменный пол. Он не спал четверо суток.

 Недалеко от него, всего в нескольких сантиметрах от вытянутой руки лежал настроенный по всем правилам – но хранящий молчание, приемник.