II

 В критической ситуации каждый ведет себя по-своему. Кто-то впадает в истерику, кто-то методично и хладнокровно ищет выход, а кто-то просто смиряется с судьбой. Зачем суетиться, когда все давно уже решено за тебя?  Только зря тратить оставшиеся силы, обрекая себя на муки и последнее, самое жестокое в твоей жизни разочарование.

 Возможно, верно утверждение о том, что, в конце концов, все будет хорошо – а если все плохо, значит это еще не конец. А возможно, что и не верно. В любом случае, у Джоанны было мало желания проверять эту аксиому.

 

 На вопрос, сможет ли она когда-нибудь покинуть Землю и обрести где-то новую жизнь, она давно уже дала себе отрицательный ответ.

 

 Ведь это было логично. На множество километров вокруг простирается безжизненная планета – разрушенные города, деревни, высыхающие реки; с каждым днем солнце горит все жарче.  Последний звездолет покинул Землю четыре года назад – на что теперь надеяться?

 На чудо? На то, что придет добрая фея, сотворит из тыквы космический корабль – и отправит на встречу со сказочным принцем?

 Хотелось бы. Но лучше никакой надежды, чем такая – призрачная, несбыточная мечта, которая все равно когда-нибудь умрет. Джонни прекрасно знала, что надежды умирают в самых страшных муках. И чем ярче горит надежда – тем мучительнее потом ее смерть. Джоанна не хотела мучиться – с нее достаточно.

 

         Она больше не боялась радиации, которая вот-вот должна была обрушиться на планету ничем не сдерживаемым потоком, и не пряталась круглосуточно в подземельях полуразрушенного Парижа. Сидеть в темной норе, дрожа, как крыса – нет уж, это не по ней. Девушка свободно разгуливала по пустому городу,  беспрепятственно посещала уцелевшие магазины – и забирала оттуда все, что хоть как-то ей приглянулось. Все обесценилось. Пустовали бары, рестораны, ночные заведения, библиотеки, музеи и ювелирные магазины; никому больше не нужны золотые украшения и произведения искусства.

 Теперь она тут королева. Все это брошенное добро принадлежит ей.

 

       Джоанна шла по улице с таким достоинством, как будто она – ни больше, ни меньше - совершает обход собственных ее Величества королевских владений. Гордо выпрямившись, шагала она по потрескавшемуся асфальту. Выбитые стекла, пустые  глазницы окон, завалы на дорогах – все было как в классическом постапокалиптическом пейзаже – вот только без прорастающих сквозь многочисленные трещины зеленых побегов и мрачной прохлады. Все было залито ярким светом. Жар поднимался от заасфальтированных дорог – и воздух дрожал, словно где-то совсем близко разожгли огромный костер.

 

       Солнце палило немилосердно. Если бы не широкая соломенная шляпа, Джонни с ее черными, как смоль, волосами, схватила бы солнечный удар уже через пять минут. Да даже в шляпе – разгуливать под огнем умирающего светила было небезопасно. Но сегодня Джонни демонстративно игнорировала здравый смысл. Умрет она через день, два или через год – разница, конечно, была. Но ее прогулки под открытым небом вряд ли убьют ее быстрее, чем отсутствие воды.  Скоро высохнут последние лужи (так Джонни называла то, что осталось от ближайших водохранилищ) и ей нечем будет утолять жажду. А она не всемогущий Господь Бог, чтобы вызвать дождь и тем самым поправить ситуацию – хотя тут и вправду, было впору молиться.

 

 Честно говоря, она не знала, что будет делать, когда закончится вода. Умирать от жажды – наверняка это очень мучительно. Джонни не была уверена, что сможет покончить жизнь самоубийством – даже если у нее не останется выхода. Хотя…. Никогда нельзя заранее узнать, на что ты способен. Только конкретная ситуация может пролить свет на скрытые под  толщей обыденности человеческие возможности.

 

      Обычно Джонни все-таки предпочитала гулять по городу ночью, а днем – спать в своей шикарной спальне на втором этаже одного из парижских особняков. Но сегодня ей не спалось. Многочисленные мысли мешали Джонни  погрузиться в сон – и молодая женщина решила избавиться от них, во что бы то ни стало. Было одно место в городе, куда она приходила всякий раз, когда ей становилось особенно тяжело.  Туда она и направлялась.

 

 Медленно проплывали мимо полуразрушенные строения. Было так жарко, что на асфальте наверняка можно было без труда пожарить яичницу. Джонни чувствовала его жар даже сквозь подошвы своих ботинок. Казалось, что еще немного – и они начнут плавиться.

 Она находилась на улице довольно недолго – но волосы на висках и затылке уже были мокрые; ничего. Сейчас она дойдет до магазина – и станет легче. По крайней мере, солнце не успеет превратить Джонни в подобие египетской мумии.

 

 Джоанна переступила через  мертвую, высохшую  крысу – и на минуту остановилась. Медленно, словно собираясь взглянуть в глаза собственной смерти, девушка обернулась. Странным, долгим взглядом смотрела она на маленький трупик.

 «И я так же буду» - подумала Джонни, и невольно побледнела. Черт. Значит, ее до сих пор пугает смерть. Конечно же, пугает. Конечно, хочется жить. Как может молодая девушка не хотеть жить. Пусть даже так же, как сейчас – только жить.

 

 

 Джонни резко отвела взгляд в сторону. Какое-то время она справлялась с нахлынувшими на нее мыслями.  В последнее время это случалось с ней все чаще. Джо не раз прокручивала в мозгу различные сценарии собственной гибели – чтобы, так сказать, морально подготовиться к логическому концу. Она не раз уже видела мертвых животных – но сегодня, эта крыса….

 Если начали умирать крысы, значит, конец совсем близок. Джонни следующая.

 Так тому и быть.

 Как здорово было бы вообще ни о чем не думать! Воистину, пустая голова – это настоящее счастье. Ничего не знать, ни о чем не догадываться, не анализировать. Не думать – значит не мучиться.

 

 

 Шаг, второй, третий. Звякнул колокольчик на двери книжного магазина.  Джонни сняла шляпу. Здесь было прохладнее. Когда-то в магазине работал кондиционер, но как давно это было….

 Это был даже не столько «книжный», сколько магазин путеводителей. Здесь можно было найти карты, рассказы о других странах, о самых выдающихся достопримечательностях планеты Земля, о том, какой была Земля раньше – и даже книги о других  планетах, открытых человечеством. Мысль о том, что жизнь есть не только на Земле – давно не казалась людям фантастической. Уже было найдено несколько планет, могущих дать приют осиротевшей расе – вот только долететь туда оказалось не так то просто. Расстояния до этих оазисов в царстве тьмы были настолько огромны, что далеко не каждый звездолет сможет доставить туда своих пассажиров.

 

 Джонни предпочитала не думать о других планетах. Она приходила, усаживалась между стеллажей на пол и подолгу рассматривала путеводители по странам Земли. Многие из них она уже знала наизусть. Может быть, она бы ушла из Парижа, но….. куда?

 За пределами города ее ждет лишь бескрайняя пустыня, а в пустыне наверняка – верная смерть. Джонни конечно и так знала что умрет, но все-таки надеялась пожить еще хотя бы несколько дней. Да и в городе все-таки не так страшно, она знает здесь каждую подворотню…. Куда она пойдет?

 

 

 В голове Джоанны вспыхнула, словно умирающая звезда, фантастически нелепая мысль – а что, если решиться? Если попытаться все же что-то изменить? Ведь попытка не пытка.

 В эти моменты девушка ощущала, как в груди у нее бьется, словно подстреленная птица, надежда.  Как все внутри поднимается, словно взбаламученный ил со дна водоема. Да, она не знает, что ждет ее за чертой города. Но древние мореплаватели ведь тоже не знали, куда они попадут, когда принимали решение совершать путешествия через океаны и пустыни. И судьба вознаграждала их  великими открытиями.

 Что, если….

 Джонни ненавидела себя за эти размышления. Зачем она мучает себя этой нелепицей?

 

 Она ведь знает. Она ведь все знает – в отличие от тех же древних путешественников. Призрачная надежда испарится сразу же, как только Джонни перейдет границу города. И тогда начнется последняя агония. Тогда даже самая мучительная смерть покажется Джоанне долгожданным избавлением.

 

 Джонни провела кончиком пальца по траектории одной из дорог на карте; а когда-то ведь можно было путешествовать по планете пешком, не скрываясь от солнца. В те времена оно олицетворяло собой жизнь. Прекрасное было время. И наверняка люди не знали своего счастья. Воевали, грызли друг другу глотки за новые территории, грабили и наживались на бедах своих сестер и братьев. И так было всегда. Так и дальше будет – если они долетят до новой планеты.

 

 Джонни могла бы еще долго размышлять над историей и судьбой человечества– если бы не тень, вдруг скользнувшая по полу….

 Господи. Что это.

 Джоанна осторожно выглянула из-за стеллажа. Мимо двери магазинчика медленно прошел… мужчина.

 Джонни скорее решила бы, что у нее начались галлюцинации  от жажды и одиночества, чем приняла бы увиденное таким, как оно есть. Она испуганно вжалась в стену, размышляя над своими дальнейшими действиями. Думала Джоанна недолго.

 Резво вскочив на ноги, девушка бегом кинулась к входной двери. Она даже забыла надеть свою шляпу.

 Громкий хлопок, звон колокольчика – и вот она уже стоит на асфальте и смотрит расширившимися от страха глазами на незнакомца. Нет, это не мутант, не зомби, не чудовище – просто обычный человек.

 Неужели не галлюцинация?

 Человек, действительно, был.  Преклонного возраста мужчина – с окладистой бородой, красным лицом и.... минуту назад он прошел мимо магазина путеводителей, а теперь уже лежит на земле. Джонни осторожно опустилась на корточки и склонилась к лицу незнакомца. Кончики волос едва  касались его щеки. Он еще дышал – и кажется, хотел что-то ей сказать. Но не мог. Вместо слов до слуха Джонни долетали какие-то нечленораздельные звуки, и как она ни прислушивалась – понять хоть что-то было просто невозможно. Может он немой?

 У Джонни не было с собой даже фляги с водой. Она ничем не могла помочь.

 

 - Я не понимаю – она  не узнала свой голос. Какой-то хриплый, чужой.  Словно принадлежит старой, отчаявшейся что-то изменить в своей жизни женщине, а не Джонни. В первый раз за долгое время Джоанне стало действительно, по-настоящему страшно – хотя внешне она сохраняла удивительное бесстрастие. Словно высеченная из мрамора статуя, замерла она над распростертым телом – и невидящим взглядом смотрела человеку в лицо. Мужчина поднял руку. Попытался сделать ей какой-то знак…и. Все. Последний вздох – и с ним вылетела прочь душа незнакомца.

 Как говорится, «отошла на небеса», в объятия палящего светила.

 

 А ведь раньше в религиозных кругах буквально считалось, что небо олицетворяет собой рай, а под землей текут огненные реки ада. По губам Джоанны скользнула грустная улыбка.

 

 Вздохнув, молодая женщина осторожно закрыла незнакомцу глаза. К горлу подступил ком. За что такое наказание? Или это судьба Джонни – смотреть, как все вокруг нее умирают?

 Она смотрела, как умирают ее родные – когда случилось землетрясение. Смотрела, как умирают друзья. Просто незнакомые люди. Потом смотрела, как уцелевшие улетают  прочь на последнем оставшемся звездолете. Джонни не взяли на корабль. Были люди и поважнее нее. Потом начали умирать животные - она смотрела и на это. И вот теперь этот человек.

 

 Бог знает, сколько времени Джонни не видела живое лицо, сколько времени не слышала человеческий голос. Он все знает – но ему все равно.

 

 Джоанна машинально обшарила карманы незнакомца. Ничего, кроме пары батареек.  Зачем они ему, интересно?

 Джонни спросила бы мужчину об этом, если бы вовремя не вспомнила, что он мертв. А больше ей спросить было некого.

 При нем еще был рюкзак. Но там наверняка ничего интересного. В городе и так есть все, что ей нужно – ни к чему обворовывать этого несчастного. Джонни закусила губу – и бережно положила батарейки обратно в карман умершего мужчины. Кинув последний взгляд на его лицо, она поднялась на ноги – и развернулась к телу спиной, намереваясь уйти. Еще немного – и она бы, наверное, заплакала. Нет, так нельзя. Нужно держать себя в руках.

 Джонни поднесла ладонь к лицу – и прикрыла глаза рукой.  Вдох. Выдох. Сейчас она успокоится и все будет как раньше. Все вернется на круги своя.

 

 И тут Джонни услышала голос. Уставший – но в нем была не та усталость, которая заставляет людей опускать руки, это была скорее усталость от долгой и кропотливой работы, но не от безысходности.  Молодой мужской голос – звучал откуда-то из недр грязно-серого рюкзака.

 

 Это было слишком для Джонни.

 

 

 - Если кто-нибудь слышит меня, отзовитесь. Мои координаты - 44,8349 северной широты, - 0,5260 восточной долготы. Здесь вы найдете убежище и воду

 

 Она плохо поняла смысл сказанного. Она слушала голос. Живой человеческий голос.

 Словно в замедленной съемке, Джонни осела прямо на раскаленный асфальт. Тяжело дыша, она пыталась справиться с эмоциями – но слезы уже подступали, и на ресницах заблестела первая влага.

 Молодая женщина схватила рюкзак и разом вытряхнула из него все содержимое. С каждой секундой дрожь в тонких пальцах усиливалась – она искала, искала радиоприемник. Подумать только, сколько таких приемников наверняка было в городе, в заброшенных квартирах – и ни разу ей не пришло в голову обзавестись такой полезной вещью. Она бы так и не узнала, не услышала, если бы не счастливый случай. Ей просто повезло. Сколько глупостей она еще натворила? Не каждая ее глупость может вот так вот компенсироваться везением.

 Словно последнюю надежду всей своей жизни, последний шанс – Джоанна сжимала в руках маленький черный приемник, и не могла заставить себя ответить на сигнал. С трудом сдерживаемые слезы буквально душили ее – и она не могла выдавить из себя ни слова. Наконец, спустя какое-то время, Джонни справилась с собой и поднесла приемник к лицу.

 - Я вас слышу – с трудом произнесла она – Вы еще здесь?

 Тишина. Снова молчание.

 - Пожалуйста, ответьте!

 Ничего. Только какой-то странный шум. Может, тот человек тоже умер, лишь только она решилась ответить ему?  Может, это были последние его слова?

 Всхлипнув, Джонни запустила пальцы свободной руки в карман брюк мертвого старика  и вытащила на свет  батарейки. Нужно было спрятаться от солнца. Вдруг она уже умирает от радиации? Если бы Джонни знала, что ей улыбнется такая удача – она бы не разгуливала так часто по городу. Если бы только она знала. 

 

       В груди как будто взрывались, один за другим, разрушительные фейерверки – никогда еще Джоанне не было так тяжело сдерживать себя, никогда еще она не испытывала таких эмоций. Она чувствовала себя словно осужденный, которому уже зачитали смертный приговор, взвели на эшафот, а потом сообщили, что казнь на некоторое время откладывается.

 Джонни не думала, что этот голос станет гарантом ее счастливого спасения от неминуемой смерти. Но он заставил ее надеяться. Она так старалась смириться – а он вот так просто, уничтожил все ее старания.  Джонни еще пока не думала о том, что не умеет определять свои и чужие координаты. Ей нужно было как-то пережить случившееся. Переждать.

 

 

 Снова звякнул колокольчик на двери книжного магазина. Пошатываясь, словно зомби, Джонни прошла к своему любимому стеллажу с картами. Села на пол. Обхватила согнутые ноги руками –  уткнулась носом в коленки и тихонько заплакала. Все-таки она женщина. Слезы были нужны ей сейчас, как ничто.

 

 

                                                             III

 

 Уже начало темнеть, когда в голове Джоанны появилась, наконец, первая более-менее трезвая мысль. Девушка просидела на полу, у стеллажа, целый день. Просто просидела, ничего не делая. Молодая женщина буквально не отводила взгляда от хранящего давящее молчание приемника. Она давно привыкла к тишине и даже забыла звук собственного голоса. Конечно, это случилось не сразу. Сначала ей было тяжело. Она сходила с ума от невозможности говорить с кем-нибудь;  Джонни разговаривала сама с собой, с пластмассовыми манекенами в магазинах, с предметами – и сама выдумывала, что отвечают ей ее собеседники. Она смеялась и плакала вместе с ними;  рассуждала о жизни и смерти, о судьбе и предназначении человека. Иногда даже получались целые дискуссии. Это могло бы продолжаться довольно долго – если бы как-то раз Джоанна не увидела свое отражение в одном  из уцелевших в магазине одежды зеркал. Тогда она словно взглянула в лицо безумию – спутавшиеся волосы, нервная улыбка на губах, блуждающий взгляд черных, лишенных какого-то ни было блеска глаз.  На Джонни как будто смотрела пациентка психиатрической лечебницы.

     Опустившееся, лишившееся рассудка, брошенное нечастное создание. Неужели это была она? Видимо, тогда Джонни еще не успела окончательно сойти с ума – потому что ее испугало то, что она увидела. Она не хотела быть такой.

 Трезвый рассудок – самое дорогое, что есть у разумного существа. Без него человек превращается в животное. Джоанна поняла тогда, что боится безумия гораздо больше, чем смерти.

 Смерть была для нее сродни посетителю, которого рано или поздно ей придется принять – и она должна принять этого посетителя с достоинством.  Она должна ясно понимать, что с ней происходит и до конца оставаться человеком.

 

    Да, ей было тяжело. Разговорами и всем этим «безумием»  она как будто помогала себе перетерпеть нечто временное – но ведь все дело в том, что ничего не изменится, что выжженная солнцем земля – это уже навсегда.  Ничего нельзя повернуть вспять. Впереди нет длинной дороги, по которой можно идти до тех пор, пока не придешь в новый мир.

 Конец уже близок и впереди – только смерть.

 

 

 

 Джонни нашла в себе достаточно сил для того, чтобы это признать. И принять.

 Она не сидела больше в кругу манекенов, она больше не говорила ни с кем. Даже с собой.

 Наступила эра молчания.

 Вот только от мыслей все равно было никуда не деться, не спрятаться. Никак было не заставить их прекратить свое течение – но можно было постараться повернуть это течение в другое русло.

 

 Понимая, что размышления о скором конце света никак не помогут ей достойно провести последние годы (а может быть и месяцы) жизни, Джонни постаралась отвлечься от них– и нашла убежище в книжном магазине. Оказалось, что общение с книгами намного более увлекательно, чем диалоги с манекенами – и главное, совершенно не опасно для рассудка.

 Джонни листала атласы, карты, фотоальбомы,  читала энциклопедии. Она узнавала много нового.

 Как бы далеко не шагнула техника, а обыкновенные книги все равно оставались в ходу. В преддверии конца люди перестали доверять технике так слепо, как это было раньше. Как бы хороши не были электронные путеводители, компьютеры, роботы и иже с ними – они могли сломаться. А сам по себе, без них – ты ничего не стоишь. Сломается робот – сломаешься и ты. И как бы ни сильна была тяга к жизни, ты не выживешь, если под рукой не окажется исправной техники.  Должно было оставаться что-то еще. Возможность положиться на себя, свои знания, свой опыт. Только это может спасти наверняка.

 

 Вряд ли магазинчик путеводителей приносил своему бывшему хозяину какой-то особенный доход. Но если бы Джонни когда-нибудь его встретила, она обязательно сказала бы ему спасибо – за эти карты, энциклопедии, путеводители. Без них ей пришлось бы гораздо труднее.

 

 Слезы уже высохли. Но Джонни все еще смотрела на маленький черный приемник. Она вспомнила свое безумное отражение в зеркале – наверняка сейчас она выглядит так же.

 На что ей этот голос. На что ей надежда. Ведь если подумать – этот человек может быть, уже мертв. А если и жив – он может находиться где угодно, на любом конце света. Если бы она умела определять координаты географической широты и долготы – тогда можно было бы получить ответ хотя бы на один вопрос. Но вопросов становилось все больше – а ответа не было ни одного. Она снова мучилась.

 

 Почему же он молчит. Джонни поднесла приемник поближе к лицу, словно собираясь что-то сказать. Но не сказала. Она боялась собственного голоса. Ей было страшно услышать  в ответ тишину.  Но и выбросить приемник она не могла. Какая же она слабая!

 

 А может, и стоило. Выбросить, выбросить прочь и никогда больше не видеть. Но если бы можно было выкинуть его из головы так же легко, как из рук!

 

 Хорошо. Допустим, она снова услышит этот голос. Что он ей скажет? Что у него есть решение для всех  проблем? Может он скажет, что у него есть корабль, способный осуществить межзвездный перелет? Это просто человек. Такой же, как  она. Он ничем от нее не отличается. Он, как и она, бессилен что-либо сделать.  Единственное, что  у него есть полезного – это вода и убежище. Но у Джонни тоже все это есть. Другой вопрос, что воды не хватит надолго.

 

 В приемнике что-то зашумело.

 

 - Если меня кто-нибудь слышит, отзовитесь. – ровный, спокойный, уверенный голос. – Мои координаты - 44,8349 северной широты, - 0,5260 восточной долготы. Не молчите – просто ответьте мне. Кто-нибудь меня слышит?

 

 Как бы Джонни не была уверена в том, что так будет лучше для нее, она не смогла промолчать. Не смогла избавиться от этой надежды, которая еще больше мучила ее.

 

 Никто бы не смог.

 

 - Я слышу Вас. Но не умею определять координаты. Вы мне поможете?